Пьер де Фреди, известный как барон Кубертен, родился в Париже 1 января 1863 года в мире аристократических привилегий и культурной утонченности Второго рейха Наполеона III. Пьер был четвертым ребенком барона Шарля де Кубертена, классического религиозного художника, и его жены Мари-Марсель Жиго де Крисена.
Его семья часто путешествовала. В зависимости от сезона супруги Кубертены проводили весну в коттедже с художниками в городке Этрета; лето он провел в доме своей матери, Шато-де-Мирвиль, в 20 милях от побережья Нормандии. Осенью они отправились на юг, в фамильное поместье Шато де Кубертен в долине Сен-Реми-ле-Шеврез, недалеко от Версальского дворца, а затем вернулись в свой пятиэтажный таунхаус на улице Удино, 20 в модном седьмом округе Парижа. Париж.
Идеальное детство Пьера было разбито франко-прусской войной, разрушившей Вторую империю и породившей Третью республику, первой незавидной задачей которой было сокрушить жестоких революционеров Коммуны, послевоенного мятежа, в ходе которого Дворец Тюильри, Дворец правосудия, Hôtel de Ville и множество дворянских особняков — и потеряли 20 тысяч жизней за «кровавую неделю».
Семья Кубертена вернулась в столицу после всех бурных событий. Париж лежал в дымящихся руинах. Дом на улице Удино уцелел, но война оставила шрамы на душе мальчика. Как вспоминал Пьер де Кубертен, он спрятался в своей комнате и провел там большую часть времени в течение следующих двух лет, создавая воображаемую страну — Королевство Хорватия — фантастическое королевство, где он наводил порядок и представлял себе лучший мир.
В новой иезуитской дневной школе Св. Игнаса на Правом берегу Пьер показал себя блестящим учеником, очарованным классическим миром древних греков и римлян. В 1874 году, когда ему было 11 лет, немцы начали масштабные раскопки древней Олимпии. Было извлечено из-под земли 40 памятников, 130 статуй, 6000 монет, 13000 бронзовых предметов, использовавшихся для подношений мифологическим богам, обнаружено 400 надписей.
Как и многие молодые французские аристократы, Пьер видел будущее демократическим и эгалитарным. Он отказался от планов сделать карьеру в церкви или в армии по предложению своей семьи и вместо этого нашел свое призвание, пытаясь реформировать французское образование. Неоднократно посещал Англию, где изучал процесс преподавания в местных колледжах и университетах. Пьер де Кубертен хотел ввести такие стандарты во французскую систему образования и продвигать такие виды спорта, как регби, в школах для развития детей.
В течение нескольких лет Кубертен посещал École politique des Sciences и общался с ведущими французскими интеллектуалами, которые помогли сформировать его представления об образовании в новом обществе.
В 1887 году Кубертен услышал, как Жюль Симон выступил на ежегодном профсоюзном собрании Фредерика Ле Плей на тему социального мира, требуя «права на игру» для всех французских студентов. Хотя тогда ему было всего 24 года, Пьеру удалось заключить союз с 73-летним Жюлем Симоном, бывшим премьер-министром Франции, который сразу принял идеи барона.
Благодаря Жюлю Симону Пьер де Кубертен получил поддержку своих идей реформы образования. С созданием в 1888 году Комитета Жюля Симона для популяризации спорта в клубах и школах Кубертен оказался в авангарде французской образовательной реформы. Однако его предложение развивать спорт во Франции по примеру Англии вызвало в оппозиционных кругах обвинения в государственной измене. В этом противостоянии барону удалось победить, отчасти благодаря проведению одной из крупнейших мировых выставок XIX века – Всемирной выставки 1889 года в Париже.
Во время Всемирной выставки Пьер де Кубертен провел конгресс по физическому воспитанию, представил результаты международного спортивного опроса и помог организовать пять спортивных парадов.
Барон также посетил первый Всемирный конгресс мира, чтобы услышать программную речь Жюля Симона и пообщаться с лидерами растущего международного движения за мир. Пьер де Кубертен уехал до окончания Всемирной выставки в первую из двух поездок в Соединенные Штаты с официальной миссией Министерства образования Франции.
За четыре месяца он посетил два десятка колледжей и университетов и собрал данные, доказывающие во Франции, что английская модель развития спорта в учебных заведениях уже принята на международном уровне. Во время своих путешествий барон укрепил свою дружбу с Уильямом Миллиганом Слоаном, профессором философии и истории Принстонского университета и председателем спортивного комитета. В ближайшие годы Слоан станет одним из самых верных олимпийских союзников барона, помогая вывести будущего президента США Теодора Рузвельта и трех самых влиятельных президентов университетов в американском образовании на его олимпийскую орбиту: Чарльза Уильяма Элиота из Гарварда и Дэниела Койта Гилмана из Джона Хопкинса и Эндрю Диксон Уайт из Корнелла.
После возвращения во Францию для Кубертена 1890 год стал переломным. Он руководил созданием Французского спортивного союза (USFSA), объединившего более 62 спортивных ассоциаций, насчитывающих 7000 членов.
Партнером барона был Анри Дидон. Они организовали первый чемпионат по легкой атлетике между государственными, частными и религиозными школами в Иль-де-Франс.
Фраза, произнесенная на латыни Анри Дидоном, Citius Altius Fortius (Быстрее! Громче! Сильнее!), стала боевым кличем школьного спорта, а позже и официальным девизом олимпийского движения.
По мере развития своей идеи Кубертен понял, что Олимпийские игры могут способствовать популяризации спорта на местном уровне и одновременно объединять мир. В ноябре 1892 года он сделал свое первое предложение о возрождении Олимпийских игр.
Его предложение не нашло поддержки, что вызвало смех, но барона это не остановило. Через полтора года, 16 июня 1894 года, на открытии Олимпийского конгресса в большом зале Сорбонны Олимпийские игры были возрождены. 2000 собравшихся делегатов присоединились к делу Пьера де Кубертена. Из 78 почетных гостей, перечисленных в программе, более половины были непосредственно связаны с движением за мир.
В Греции с особым воодушевлением ожидали старта соревнований. Однако вскоре стали очевидны серьезные трудности, которые пришлось преодолеть организаторам Игр. Проведение соревнований такого высокого уровня требовало значительных финансовых затрат, а страну разорял экономический и политический кризис. Барон Пьер де Кубертен провел две недели в Афинах, пытаясь спасти Олимпийские игры от катастрофы. Ему удалось заручиться поддержкой королевской семьи и познакомиться с наследным принцем Константином.
Интерес к Олимпийским играм в Афинах 1896 года превзошел ожидания организаторов. В городе с населением 100 000 человек церемония открытия собрала от 120 000 до 70 000 человек, сидящих на сверкающих белым мрамором скамейках восстановленного стадиона, и еще 50 000 человек на склонах холмов, возвышающихся за стенами. Зрители были в восторге от соревнований, особенно когда американская команда из десяти человек боролась с греками за первенство по легкой атлетике. На пятый день Игр древняя история и современный спорт слились в магической алхимии, когда Спиридон Луис, греческий крестьянин в традиционной юбке фустанель, выиграл марафон и стал гражданином Греции.
Без ресурсов или персонала, необходимых для проведения соревнований, имели место лишь отдельные спортивные мероприятия. Пьеру де Кубертену пришлось выдержать конкуренцию со стороны американца Джеймса Э. Салливана, который пытался заключить союз с британцами, чтобы возглавить олимпийское движение. На Олимпийском конгрессе в Гавре в 1897 году барон ожидал, что его родной город Париж примет на высоком уровне вторые Олимпийские игры, которые планировались как спортивный праздник во время очередной Всемирной выставки в 1900 году. К сожалению, Кубертен столкнулся с противодействием влиятельного куратора выставки Альфреда Пикара, который не скрывал своего равнодушия к спорту.
Вернувшись к работе, барон планировал провести Игры 1908 года в Риме, надеясь устроить праздник в соответствии со своим видением олимпийского движения. Но мечты не сбылись. 5 апреля 1906 года произошло извержение вулкана Везувий, что вызвало чрезвычайную ситуацию в Италии. Катастрофа нарушила все планы. Казалось, все потеряло смысл, но англичане предложили провести Игры в Лондоне и помогли спасти олимпийское движение. По количеству участников Олимпиада 1908 года в Лондоне оказалась крупнейшей на тот момент. Четыре года спустя, в Стокгольме в 1912 году, Олимпийские игры, наконец, отразили концепцию Пьера де Кубертена о соединении спорта и культуры. «Никогда раньше шведское лето не было таким замечательным», — писал Кубертен об Играх в Швеции.
Когда военные действия Первой мировой войны захлестнули Францию в 1914 году, барон принял решение о переносе штаб-квартиры МОК из Парижа в Лозанну (Швейцария) и временно передал председательство в МОК своему швейцарскому коллеге Жоффруа де Блоне. Игры 1916 года в Берлине пришлось отменить, в результате чего у движения Кубертена было неопределенное будущее.
Через месяц после подписания перемирия 1918 года барон написал письмо, в котором сообщал, что Игры 1920 года пройдут в Антверпене. Французское спортивное сообщество выразило протест против выбора Антверпена в пользу Парижа и потребовало, чтобы Лига Наций взяла под свой контроль олимпийское движение.
Барон придерживался курса и снова дал жизнь современным Олимпийским играм. Однако он признал, что его авторитарный стиль управления мешал развитию олимпизма. В своих олимпийских мемуарах он назвал свой следующий стратегический ход «виртуозным переворотом». В 1921 году он удивил своих противников и друзей, опубликовав письмо, в котором сообщил о своей отставке и попросил коллег выполнить его просьбу — и провести Олимпийские игры 1924 года в Париже.
МОК согласился с этим предложением, и французская оппозиция отказалась от участия. Игры 1924 года в Париже были последней Олимпиадой под руководством Кубертена. В следующем году он подал в отставку на конгрессе МОК в Праге, напомнив коллегам о необходимости отстаивать основные принципы олимпийского движения.
Пьер де Кубертен объявил, что вернется к реформам образования, которые он проводил в течение последних 40 лет. Верный своему слову, барон вскоре основал Union Pédagogique Universelle и Bureau International de Pédagogie Sportive для развития образования и спорта. Все еще жаждущий интеллектуального и литературного признания, барон опубликовал четырехтомную «Всемирную историю мира» в 1926–27 годах в возрасте 64 лет. Вместе со своим верным другом доктором Фрэнсисом Мессерли он основал Олимпийскую библиотеку в Лозанне и работал не покладая рук.
Он никогда больше не участвовал в Олимпийских играх, но видел, как игры в Амстердаме в 1928 году и в Лос-Анджелесе в 1932 году подняли четырехлетнее главное событие на новую высоту. В 1930 году было принято решение о проведении XI Олимпиады в Берлине, барон не скрывал радости от своих коллег Карла Дима и Теодора Левальда, которые 20 лет добивались проведения Олимпийских игр в Германии. Однако в 1933 г к власти в Германии пришли нацисты, и многие страны планировали бойкотировать Олимпиаду 1936 г. Ключевую роль в проведении Игр в Берлине сыграл призыв почти забытого барона Пьера де Кубертена не делать этого.
2 сентября 1937 года Пьер де Кубертен потерял сознание и умер во время ежедневной прогулки по женевскому парку Ла Гранж. Сердце его по желанию барона было помещено в колонну, воздвигнутую в его честь в древней Олимпии. Пьер де Кубертен был невысокого роста — всего 161 см, но по вкладу во все параметры своих достижений он отмечен как гигант прошлого века. Он родился аристократом и стал лучшим примером простого человека. Его самопожертвование было яростным, а его наследие превзошло все ожидания.
